На Главную Страницу Вниз   Rambler's Top100
Мир природы
Навигатор
 Карта сайта
Новости
Архив
Пресс клуб
Подписка
Баннеры
Реклама
 
Содержание рубрики
 
 На предыдущуюВнизНа следующую
Приключения у острова Медный
   

   
     
   
     
Командоры. Бухта на острове Медный
 
Командоры. Бухта на острове Медный  
Водолаз — профессия нелегкая, но захватывающая  
Водолаз — профессия нелегкая, но захватывающая  
Приморский край. В заповеднике «Лазовский» для наблюдения за подводными плантациями морской капусты использовали батискаф. (Конец 1960-х гг.)  
Приморский край. В заповеднике «Лазовский» для наблюдения за подводными плантациями морской капусты использовали батискаф. (Конец 1960-х гг.)  
Не так легко поймать морскую выдру — калана! Он чрезвычайно умен, хитер и осторожен. Попытки изловить калана с помощью сачка оказались неудачными  
Не так легко поймать морскую выдру — калана! Он чрезвычайно умен, хитер и осторожен. Попытки изловить калана с помощью сачка оказались неудачными  
На таком лежбище котиков не меньше, чем людей в городе...  
На таком лежбище котиков не меньше, чем людей в городе...  
Автор этого документального очерка — человек весьма необычный. Профессиональный водолаз с более чем тридцатилетним стажем, Жорж Иванович Шанаев — еще и ученый, и изобретатель.

За разработанный им метод склейки швов на подводных сооружениях удостоен Государственной премии СССР. Метод был применен в 1986 году, при ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС.

В работах участвовал и сам Шанаев; он — один из наиболее уважаемых ликвидаторов-чернобыльцев, кавалер ордена «За отвагу в чрезвычайных ситуациях».

Труд на радиоактивных руинах подорвал здоровье; но и сопричисленный к инвалидам, Жорж Иванович не предался безделью.

Рисует, пишет; организовал в Киеве, на Теремках галерею творчества инвалидов «Мы духом несокрушимы». Наверное, это название можно отнести и к самому Шанаеву.

Как-то одно киевское туристическое агентство предложило мне летом поехать в организованный им на берегу Черного моря детский спортивно-оздоровительный лагерь — поработать инструктором подводного плавания.

В агентстве считали, что мне есть чему научить ребят. Да, действительно, опыта достаточно: побывал во многих подводных экспедициях, есть о чем рассказать...

Днем у нас пошли практические занятия, тренировки. Ребята подобрались старательные, любознательные; гордились каждым своим новым шажком в освоении техники подводного плавания.

Когда мы, отягощенные водолазным снаряжением, шествовали по берегу моря, — читали в глазах пляжной публики удивление и зависть: малышня, а надо же… Супермены!
Вечером, у костра, я рассказывал ребятам о подводных приключениях из собственной практики. Однажды слышу вопрос:

— А с морскими львами вам приходилось встречаться?
— То есть, с сивучами? Случалось, и не только с ними, но и с другой морской фауной. Расскажу вам одну поучительную историю. Может быть, кто-то из вас воспользуется в жизни моим опытом и станет водолазом. Профессия нелегкая, но захватывающая...

Так вот. Целью одной из экспедиций, в которых я участвовал, был научный эксперимент: переселение каланов (морских выдр) с извечных мест их обитания на острове Медном в Командорском архипелаге — на остров Беринга. Работали мы по приглашению Камчатского отделения Тихоокеанского института рыбного хозяйства и океанографии (КОТИНРО).

В подготовку к экспедиции входил и посильный литературный обзор. Если еще о природе самих Командор можно было разыскать материалы, то об их подводном мире почти ничего не попадалось. Пришлось на практике приобретать опыт первооткрывателей...

Для того, чтобы планировать переселение каланов, вначале следовало научиться их отлавливать. Звери эти, уникальные по образу обитания, очень выносливы. Это естественно в условиях противостояния жесточайшим невзгодам северной стихии. Но те же каланы до крайности уязвимы при общении с человеком. Неумелый контакт может привести к настоящей трагедии...

Как, собственно, их отлавливать? Решили — из-под воды. Эту идею давненько вынашивали научные сотрудники КОНИТРО. Нам посчастливилось принять участие в ее практическом осуществлении.

Поначалу самым лучшим казался открытый подход к месту отдыха выдр. Идешь себе под водой с сачком и в нужный момент набрасываешь его на калана. Конечно, сачок должен быть вместительным: морская выдра — не бабочка, ее размеры соизмеримы с человеческими.

Отдыхают каланы или на крошечных островках вдоль побережья, или непосредственно на воде — «привязываются» к побегу морской капусты и дремлют себе в колыбели волн.

На суше их лучше не пытаться ловить, уже пробовали много раз. То есть, поймать-то можно, — но, как я уже говорил, выдра может сильно пострадать. Она очень чувствительна к нарушению своей «причёски», мехового покрова.

Дело в том, что калан в студеной воде сохраняет тепло тела единственно за счёт плотного водонепроницаемого меха — у животного нет жировой теплоизолирующей прослойки, характерной для всего прочего морского зверья.

Если повредить мех, вода начнет проникать под шерсть, к коже; «подмоченный» калан простудится и получит элементарное воспаление лёгких. Больной калан обязательно выходит на берег, — а там его ждут вездесущие песцы. Ослабевшее животное — легкая добыча...

Итак, работа нам предстояла ответственнейшая, можно сказать — ювелирная. Она требовала истинной любви к зверю... жаль, без взаимности! Впрочем, в отсутствии последней виноваты сами люди. Раньше каланы, создания весьма любопытные, нередко приходили к человеку — знакомиться... и получали пулю или удар по голове!

Браконьеры, охотники-промысловики почти полностью истребили командорско-камчатскую популяцию выдр. К счастью, законодатели успели опомниться; каланов больше не убивают. Но их уцелело настолько мало, что приходится искать новые способы увеличения поголовья. Эксперимент с переселением предназначен для того же...

Работали мы в аквалангах: от выдыхаемого водолазом воздуха на поверхности моря, как известно, «вскипает» вода. Не будет ли это отпугивать зверя?

Подкараулили невдалеке от берега пасущихся самочку калана с детенышем. (Кстати, каланихи воспитывают своих малышей до их двухлетнего возраста: дитя уже размером с мамашу, а все под ее опекой.)

Прятаться под водой мне было удобно: на дне лежали громадные валуны, росли настоящие джунгли из морской капусты — ламинарии. Но вот эти-то «капустные» заросли меня и подвели! Приходилось, точно в лабиринте, отыскивать удобные проходы между гигантскими кустами, тянувшимися от дна до поверхности. И пройти-то до каланов надо было меньше сотни метров, — а я заблудился!..

Обидно. Прозрачность воды — великолепная. Поглядываю снизу на редкие прогалины чистой воды среди стелющихся сплошным ковром листьев ламинарии. Где же выдры?.. Ещё немного покружил по дну, — нет, как нет. Решил всплыть на поверхность и сориентироваться. Осторожно подымаюсь. Только моя голова показалась над водой, — как вдруг перед маской, откуда ни возьмись, появляется плывущий каланенок! Что называется, немая сцена...

Не успел я опомниться, как детеныш, учуяв неладное, с криком «Мама!» прыжком кинулся в сторону — и скрылся под водой. Нет, это не выдумка: вполне по-человечески прокричал каланенок: «мама»... Ну, не чудеса ли?

Оставаться здесь больше не было смысла. «Засветился» я основательно, выдр напугал надолго. Следовало выходить из роли незваного гостя...

Поплыл я к берегу, решив не рассказывать о случившемся друзьям: не поверят ведь, да ещё и будут подтрунивать! Но только подплываю, как ко мне кидаются коллеги по экспедиции и в один голос спрашивают: «А ты слыхал, как каланенок прокричал «мама»?» Оказывается, они из-за камней наблюдали сцену моего свидания с малышом. Только тут я окончательно поверил, что не спятил...

На следующий день мы облюбовали для погружений другое место — возле птичьего базара. Заросли морской капусты тут располагались относительно далеко от берега. Берег же был — сплошные отвесные скалы, с глубиной под ними до пятнадцати метров...
     
 
 ВнизВверх  

   
     
   
     
Морской котик - часовой охраняет своих собратьев от любой опасности...
 
Морской котик - часовой охраняет своих собратьев от любой опасности...  
... в том числе и от поползновений коварного песца  
... в том числе и от поползновений коварного песца  
Никакое морское млекопитающее, кроме калана, не плавает на спине. А для морской выдры это любимая поза. И детенышей «катает» на брюхе  
Никакое морское млекопитающее, кроме калана, не плавает на спине. А для морской выдры это любимая поза. И детенышей «катает» на брюхе  
Каланы любят дремать в колыбели волн  
Каланы любят дремать в колыбели волн  
У батискафа во время съемок фильма «На пути к океану», 1968 г. Крайний слева — автор, Ж. И. Шанаев  
У батискафа во время съемок фильма «На пути к океану», 1968 г. Крайний слева — автор, Ж. И. Шанаев  
Надо сказать, что каждое из погружений приносило нам какое-нибудь открытие... и не только научное. На этот раз — заметили обилие птичьих яиц на дне. Вроде бы оно и не мудрено: рядом птичий базар, подчас яйцо и скатится...

Однако глядим — а целых яиц на скалах уже нет, только скорлупа; птенцы, и те поразлетались. Значит, потонули свежие яйца! Набрали перед всплытием полную питомзу (авоську) яиц кайры. Они размером побольше куриных, красивые, с камуфляжной пятнистой раскраской.

Таким образом, благодаря нашей наблюдательности, получили к вечеру отличную яичницу, которую мы приготовили на украинском сале. С тех пор, когда яйца иссякали в нашем рационе, достаточно было лишь погрузиться на дно — как мы стали говорить, «в холодильник». Потому яйца в море и не испортились, что вода-то у берегов Командор даже летом — ох, и студёная!..

В то время, когда мы были заняты приятными хозяйственными хлопотами вокруг яиц, наш фото-кинооператор без акваланга (но в гидрокостюме, разумеется) поплыл на разведку подальше от берега, к высоким островным валунам, густо обросшим морскими водорослями.

Через глыбы — было слышно с берега — с шипением ритмично перекатывались тяжёлые пенные волны. Моросил густой дождь. Надо сказать, что туманы и дожди на Медном в летний сезон постоянны: недаром Медный прозвали «островом туманов и чудес»...

И вот — кто-то из нас вдруг обратил внимание на необычное, паническое поведение в воде нашего коллеги-фотографа. Он почему-то судорожно силился взобраться поочередно то на один, то на другой валун; цеплялся за стебли ламинарии, — но волны бесцеремонно сбрасывали беднягу обратно в клокочущее море. Снова оголялись камни, и наш друг вновь пытался оседлать их... Всё повторялось сначала.

Насколько возможно быстро я натянул гидрокостюм и бросился на выручку. Заметив, что я плыву к нему, фотограф стремительно, будто вертолет лопастями винта, заработал ластами — и устремился ко мне навстречу... Вместе мы благополучно добрались до берега.
— Что стряслось? — спросил я, когда он, наконец, отдышался.

— Да сивуч! Здоровенный, морда бульдожья, глазища — во! Как блюдца!.. Да такой наглый, подплыл прямо под меня. Ну, думаю, растерзает! Полез на валуны, а они скользкие...

Вот тогда-то я и понял, что все-таки не зря читал книжки перед отъездом. Вспомнил данные о сивучах, они же морские львы.

Весят сивучи до тонны и чрезвычайно прожорливы: в желудках этих хищников находили по пол-нерпы, то есть, килограммов по тридцать мяса. Вопрос: сумеет ли морской лев отличить плывущего аквалангиста от излюбленной им добычи — нерпы?..

На суше сивучи панически боятся человека, и опять же не без оснований, — а в воде вдруг проявляют нездоровое, скажем даже, нахальное любопытство. Лучше их, конечно, не дразнить.

С сивучами мы больше не встречались, — но через несколько дней стали погружаться у юго-восточного лежбища котиков. Хотели проверить их реакцию на появление человека в воде.

Неподалеку от лежбища находился лагерь промысловиков. В день нашего прибытия на мотоботе начальник промысловиков, научный сотрудник института КОТИНРО, предложил мне сопутствовать ему при утреннем обходе хозяйства.

Надо ли говорить, что любезное его предложение было мною с восторгом принято... Правда, предварительно начальник поинтересовался, знаком ли я с альпинистской практикой. Доводилось, отвечаю. «Ну, что ж, хорошо, — а пока пошли… в баню».

Рабочих в лагере было много, в основном — островных алеутов и сезонных приезжих: понятное дело, имелись и столовая, и медпункт, и баня. Только березовые веники в ней использовались привозные, с материка: на Командорах деревьев нет, если не считать одного уникального места на Медном, где береговые скальные массивы состоят из окаменелых гигантских стволов ископаемого леса. Ну, да из них веников не наделаешь...

Моемся мы в бане, — смотрю, у моего нового знакомого левое плечо сплошь изуродовано рваными шрамами. Удивительно, как он только рукой работает...

— Где это тебя угораздило? — спрашиваю.
— А это мы котиков метили. Увлёкся я работой и не заметил, как ко мне секач (котик-самец) кинулся. Лежал он метрах в десяти от меня, — и надо же, какая прыть в ластах! Просто молния... Я увернуться не сумел, секач ухватил меня за плечо и отбросил метров на пять, на гальку. Фуфайка только и спасла, а то бы я руки лишился*. Хорошо, что хоть сухожилия не порвал...

С рассветом при моросящем дожде-тумане мы отправились в обход... если можно так назвать настоящий альпинистский маршрут. Котики облюбовали под лежбище неширокий галечный пляж у подножия отвесных скал, высота обрывов — метров двести.

Мой провожатый, бывший альпинист, проложил тропу, согласно горным стандартам, по самой кромке, у вершины скального массива. Передвигаться там можно было лишь с очень большой осторожностью. В некоторых местах начальник промысловиков позабивал в стену стальные прутья и навесил на них капроновую верёвку: здесь приходилось карабкаться, вися над пропастью.

Я пробирался вслед за провожатым, копируя все его движения. И вдруг — в какой-то момент мне показалось, что скалы зашатались. Я оцепенел, ухватившись за верёвку... но через какое-то время сообразил, что скалы как раз на месте, — а вот громаднейшее лежбище ластоногих внизу всколыхнулось, точно растревоженный муравейник. Котики всей массой отхлынули к морю.

— Не удивляйся. Это от нас запах человечий донёсся до лежбища, — просветил меня хозяин, — вот котики и забеспокоились. Есть им, есть, за что нас бояться... Правда, мы ведём их плановый забой на суше, — а японские браконьеры истребляют в воде, во время зимней миграции котиков в океане. Приходится даже нашим военным кораблям патрулировать, охранять животных в пути следования...

Наконец, опасная прогулка окончилась. Через час-другой мы, облачившись в гидрокостюмы, загрузили в промысловый баркас акваланги, кинофотоаппаратуру в специальных боксах — и отчалили к лежбищу на вёслах.

Море было беспокойно, у горизонта бушевали свирепые волны, — но сюда, в прибрежье, доносились только отголоски рокота шторма. Мускулисто перекатывалась высокая зыбь, цепко схваченная густой ламинарией. Бухту ограждала от ветра гористая гряда острова. Перевалив через неё, ветер с суши «снижался» только у горизонта, где и перепахивал море штормом.

На веслах пробираться было довольно сложно. После очередного гребка приходилось выдергивать их из уключин, вытаскивать лопасти из плена водорослей. Это на глубине, под кроной ламинариевых кустов есть ещё возможность маневрировать в акваланге, — здесь же расстилался сплошной, плотно сбитый тёмно-зеленый ковёр листьев...

Как бы то не было, до лежбища зверей мы добрались. Чаще стали попадаться свободные от зарослей прогалины, на которых соревновались в скоростных заплывах самочки котиков и молодые котики-холостяки. Держались они от баркаса на почтительном расстоянии, то и дело фыркая и блея; но любопытство пересиливало, и звери тянулись мордашками в нашу сторону. Люди, подплывающие со стороны моря, их почему-то не пугали до состояния паники; видимо, последнюю вызывало лишь приближение с суши, в чем я убедился утром на этом же лежбище.

От берега мы находились не менее, чем в полукилометре, — но могли видеть, что урез воды и все прибрежье, насколько хватало глаз, забиты котиками. Туша к туше... Воздух буквально содрогался от рычаще-блеющего гвалта и был насыщен паром от разгоряченных звериных тел.

Мы с товарищем впряглись в акваланги и аккуратно, чтобы не распугать животных, с кормы баркаса ушли под воду.
Слой воды над нами — метров пятнадцать. Дно чистенькое, песчано-галечное, с крупными валунами, от которых тянутся вверх подобные лианам стволы ламинарии. Неожиданным оказалось изрядное обилие рыбы. Где-где, а здесь, рядом с охочими до них хищниками, она не должна была бы пастись такими косяками!..

Плывем метрах в пяти-семи от поверхности, по коридорам между зарослями, не упуская из виду вверху суетливую компанию котиков на ближайшей из прогалин. Котики нас как будто не замечают; но вот мы оказываемся прямо под ними, в чистой воде, и положение резко меняется. Увидев странных подводных пришельцев, звери прерывают свои игры... но не разбегаются, а, наоборот, стараются нырнуть поглубже и разглядеть нас.

Это было воистину захватывающее зрелище... для обеих сторон! Вверху круглое, как цирковая арена, водное зеркало, обрамлённое кружевным плетением водорослей. По нему, будто по арене, стремительно снуют котики, оставляя за собой кипящие шлейфы из воздушных пузырьков.

Ныряют группами, несутся прямо на тебя, как торпеды, — и вдруг, словно наткнувшись на невидимую преграду, резко разворачиваются чуть ли не у твоего лица, прикрытого маской; изящно скользят в сторону — и мчатся к поверхности, чтобы вдохнуть воздуха и опять «атаковать» нас! В нескончаемую карусель включаются всё новые любопытные звери, — но все это мирно, вполне дружелюбно, в весёлом азарте... и в полном безмолвии, словно в немом кино, да еще при ускоренной проекции.

Не могу сказать, сколько времени мы дрейфовали под стихийной ареной, околдованные этим спектаклем. В руках у меня кинокамера, думаю: как бы все это поэффектнее запечатлеть на пленке?.. Но тут мой взгляд случайно падает вниз, в глубину... и по спине ощутимо ползут «мурашки». Мгновенен переход от блаженного, беспечного состояния — к ужасу.

Памятник отважному землепроходцу на острове Беринга. Командоры  
Памятник отважному землепроходцу на острове Беринга. Командоры  
Под нами сплошной ковёр из туш морских львов-сивучей! Откуда они только пожаловали? Теперь уже будто в рапиде — замедленном показе, они лениво и неуклюже разворачиваются, не отрывая от нас хищного, назойливо-любопытного взгляда огромных, как блюдца, глаз на массивных бульдожьих мордах.

Словно принюхиваются; вот-вот, кажется, сверкнут клыками — и кинутся всей толпой к добыче. За каких зверей они примут нас в наших черно-желтых гидрокостюмах? Неважно. Акваланги и маски только и выплюнут...

Защищаться? Но чем?.. Кинокамерой?.. Машинально жму на спуск: камера рычит, захлебывается от беспрерывной работы мотора. Вдруг вижу в стороне короткие, ритмичные сполохи яркого света. Молодец напарник! У него фотоаппарат со вспышкой; с ее помощью и «отстреливается»... Наверное, это чуточку сдержало сивучей.

Глаз не отрываем от зверья, копошащегося внизу; следим за действиями сивучей, чтобы хоть не даром отдать свою жизнь в безвыходном для нас единоборстве... Вдруг чувствую: баллоны моего акваланга стукнулись о баллоны костюма товарища.

Гребём ластами, прижимаясь друг к другу, но не слишком спешим. Сейчас главное — выдержка; не засуетиться, не спровоцировать львов к атаке паническим отступлением! Напарник это тоже, к счастью, понимает. Медленно всплываем к поверхности. Хоть баркас оказался поблизости... увы, море пустынно. О котиках, продолжающих свои игры вокруг, даже не думаем.

Вдруг — мелькает наш баркас где-то на гребне зыби в километре от нас... Ну, вот и всё, последняя надежда на спасение рухнула. Беспомощно опускаю лицо в воду...
Что за притча?! Сивучей как не бывало! Поморгал глазами — нет их на дне. И на поверхности не видать. Как призраки, появились; как тени, растаяли.

Тут уж мы засуетились. Перешли на дыхание через трубки — и, поднажав на ласты, коридорами среди водорослей поспешили в направлении баркаса. Обессиленные, захлёбывающиеся, подплываем к борту... а на нас — ноль внимания. Из баркаса доносится гомерический хохот. Оказалось, один из членов команды тешит прочих байками и анекдотами. О нас и позабыли...

Стучимся в высокий борт, сил нет позвать на помощь. Свешиваются над нами всё ещё смеющиеся лица. Наконец, сообразили, что дело наше худо: подхватывают акваланги и аппаратуру, а потом и нас, обмякших, втаскивают через борт.

Долго не можем мы ответить на вопросы — что, да как, да от кого удирали? Только когда хорошенько хлебнули пресной воды, пришли в себя...
— Ну, на сегодня достаточно, ребята? Гасите костер, пошли в лагерь. Поздно уже.
*Если наши читатели помнят материал о Галапагосских островах и их животном мире, помещенный в «Вокруг света» № 9 за 2003 г., они могут сделать сравнение. Там, где морские котики, да и другие животные никогда не знали агрессии со стороны человека, их поведение абсолютно доверчиво. (Прим. ред.)
На Главную страницу Вверх  
Ссылка на http://www.vokrugsveta.com обязательна
 
  Rambler's Top100 AllBest.Ru Экстремальный портал VVV.RU  
• Мир ГЕО — эволюция жизни. Путешествие к динозаврам