|
Калейдоскоп
|
|
Минск. Троицкое предместье
|
К-034 |
Как правило, этот уголок — тихий и старинный, красота и покой словно растворены в затейливой архитектуре дедовских зданий, в камнях мостовых, столь непохожих на ленты однообразного, скучного асфальта. Добавим к этому дух давних событий, величавых или трагических, связанных с этими кварталами; дух незабываемых людей, чьи имена составляют славу и столицы, и страны... В Киеве такое место — это, без сомнений, Старокиевская гора и бегущий от нее вниз Андреевский спуск. В Москве — Старый Арбат со всеми его переулками. Старожилы, пожалуй, назовут побольше мест, где прошлое отстаивается, словно целительный бальзам. Но какой-то из исторических районов — всегда главный и самый известный. Даже приезжих словно сами несут сюда ноги... Минск — возможно, один из самых просторных и полных воздуха городов. Здесь как будто не жалели ширины улицам и пространства — площадям. Минчане и вправду люди широкой души, но у облика белорусской столицы есть иная, скорбная причина. Во время Великой Отечественной войны, за три года немецко-фашистской оккупации было разрушено до восьмидесяти процентов зданий, население города сократилось более, чем на треть. За шесть десятилетий, прошедших со дня освобождения, Минск, по сути, родился и вырос заново. И все же, слава всем добрым силам, даже в городе, почти уничтоженном дотла, существует массив старины, знаменитое Троицкое предместье. Вот, выжило — вместе с еще двумя, менее старыми кварталами у реки Свислочи... Возникло оно несколько столетий назад, а имя свое получило от Троицкого собора, стоявшего уже в XVI веке на одноименной горе. В конце 1980-х годов группа архитекторов во главе с С. Г. Багласовым провела реставрацию старинного квартала на левом берегу реки. Конечно, предместье — это не один квартал, ждут восстановления иные части некогда весьма немалого пригорода. Но начало положено, — и именно такому славному делу, которое со временем, быть может, излечит у горожан комплекс неполноценности по поводу их сожженной памяти... Раздольная застройка послевоенного Минска позволяет любоваться «Тройкой» (таково ласковое народное название предместья) со многих точек, — тем более, что его яркие разноэтажные фасады, острые крыши, церковные башни красуются вдоль склона Троицкой, далеко видимой горы. |
|
Фото
|
Под нею начиналась переправа, позднее вырос мост. Вот по этому-то мосту, через Троицкую гору, и шли да ехали пращуры нынешних минчан, менчуки, торной дорогою на Полоцк, Смоленск, Вильно... Сегодня уже невозможно в точности воссоздать образ предместья самых ранних времен. Нет ни строившегося полтысячелетия римско-католического костела, ни княжеских времен храма Бориса и Глеба. Лишь документы XVIII - XIX столетий позволяют представить себе живописную мозаику жилых зданий и монастырей: базилианского, мариавитского... Если бы не пожар 1809 года, возможно, и по сей день сохранилась бы застройка горы. Но — не случилось этого, сгорели почти все здания «Тройки». Когда, уже в наше время, сооружались новые кварталы, часть горы, мысом выступавшую к реке, срезали. А жаль, — такие-то «горы» и были главным украшением древних градов... Троицкую венчают многоэтажки, возведенные в новое время. Однако возрожденный кусок прошлого живет и дышит рядом; это — единый архитектурный комплекс, наладивший прочную связь нови с давно минувшим. И вовсе не музей это под открытым небом: здесь и сувенирные лавки, и антикварные магазинчики, и маленькие рестораны и кафе... Гуляя сегодня по уютным, словно игрушечным улочкам Троицкого, заглядывая во дворы нарядных зданий с красными черепичными крышами, любуясь то цветами, вьющимися по дедовской кладке, то изгибом Свислочи в просвете между домами, — не можешь не думать о том, сколь необходимо и прекрасно возрождение подобных мест. Что можем мы противопоставить безликой космополитизации мира, с грохотом наползающему техногенному потопу? Прежде всего, память, столько раз порушенную и вновь прорастающую на этих землях, где некогда дреговичи соседствовали с кривичами, где крепости над реками стерегли юные грады и нивы восточных славян, где вырастали потом города мастеров, книжников и воинов. Ведь из памяти, и только из нее, вырастает решимость отстоять народное будущее. |
|