|
Мир природы
|
|
Содержание рубрики
|
В гостях у охотников на мамонтов
|
Старше Иерихона...
Небольшого роста, обычной крестьянской внешности пожилой мужчина с длинной указкой проводит экскурсию. Необычны только его глаза, просветленно-добрые, словно вобравшие все терпение и мудрость многих поколений землепашцев... Он родился и вырос в этом селе, здесь жили его предки. Василий Майстренко, хранитель музея, помнит, как еще Бог знает когда, может, и до войны, дождями из обрыва на этом холме вымывало здоровенные кости, похожие на желтые поленья. А в году 1952, когда через село Добраничевка прокладывали новую дорогу, рабочие наткнулись на спрятанные под землей груды таких костей, огромных причудливых черепов с бивнями... Пригласили археологов — и выяснилось: если отсчитывать возраст села от момента, когда на высотке вблизи от речки Супой, где сейчас стоит Добраничевка, впервые поселились люди, получится, что малая родина Василия Максимовича на много веков старше, чем знаменитый Иерихон, старейший город мира! Двенадцать тысяч лет тому назад здесь располагалось селение первобытных охотников-собирателей, всего четыре усадьбы. Жили в нем добытчики мамонта, и мамонт давал им все, от пищи и шерсти для одежды до шкуры и костей, служивших строительными материалами... Тогда, в эпоху, называемую верхним палеолитом, суровый «якутский» климат последнего мощного оледенения сменился тысячелетней оттепелью. По лугам и смешанным лесам окрестностей Днепра бродили живые красновато-бурые горы, косматые северные слоны — мамонты с крутыми полумесяцами тяжелых бивней. Маленькие хитроумные люди вставали у них на пути; смекалка двуногих оказывалась сильнее, чем непомерная слоновья мощь. Мамонт падал в глубокую, хорошо замаскированную яму; племя окружало беспомощного гиганта и атаковало его кременными копьями, топорами, забрасывало камнями... |
Дом из мамонтовой кости
|
Такой трагический
эпизод изображен на одной из картин, которыми украсил музей художник Н.
Малинка.
На другом холсте — мирная сцена: древние добраничевцы возле своих домов. Кто ладит охотничьи орудия, кто сшивает жилами шкуру или готовит на костре нехитрую тогдашнюю трапезу... Итак, — после того, как над остатками четырех откопанных усадеб в 1953 - 1970 гг. хорошо поработала экспедиция Института археологии АН Украины под руководством доктора исторических наук И. Г. Шовкопляса, в Добраничевке создали уникальный музей. Над одним из жилищ построили кирпичный павильон. Теперь, войдя в зал, через невысокую ограду можно во всех подробностях рассмотреть то, что осталось от своеобразного закругленно-конического «чума» и его подворья, когда хозяева, видимо, исчерпав запасы дичи в своих владениях, откочевали дальше (тогда все человечество было в какой-то мере кочевым). Мамонтовы черепа и массивные кости лежали сплошным кругом; на этот прочный цоколь опирались стропила из длинных изогнутых костей, вероятно, дополненных жердями. Костяк (в полном смысле слова!) хижины сплошь покрывали шкуры тех же мамонтов, приваленные для надежности ребрами или позвонками. Словом, — если судить с точки зрения более поздних эпох, ни у одного индийского махараджи или персидского шаха не было дворца, столь обильно отделанного слоновой костью! Роскошь сказочная... только, увы, без окон, без дымовой трубы, без воды и каких бы то ни было удобств. Наибеднейшая селянская хата Средневековья — образец комфорта рядом с этой халупой... После ухода хозяев все недолговечное сгнило; костяной каркас рухнул внутрь и образовал слой, лежащий ныне на твердой грунтовой площадке — «материке». Дом был тесноватый, диаметром до четырех метров. В нем горел по-черному костер; огонь разводили также снаружи, очевидно, для производственных надобностей: ведь и тогда уже знали, что нагревание смягчает определенные материалы... Рядом с каждым «чумом», или, если угодно, «юртой» находилась площадка, служившая домашней мастерской. Добраничевцы умели удлинять короткие толстые кости, вставляя в них более тонкие... Работали здесь и с камнем. Запас главного рабочего материала, разобранных мамонтовых и иных скелетов, сохранялся поблизости, в специальных ямах-кладовых. Усадьбы или, точнее, хозяйственно-бытовые комплексы стояли на холме кольцом, посередине была пустая площадь. Может быть, для собраний? Они же должны были обсуждать предстоящие охоты... |
|
Кто погиб на Калиновом мосту?
|
Так начиналась одна из любимейших книг моего детства, по сути, давшая мне первые представления о доисторическом прошлом, — «Охотники на мамонтов» С. Покровского. С ее страниц впервые пришли в мои мысли храбрые охотники палеолита, властные колдуны, мудрые старухи — «матери матерей»... пришел мамонт, кормилец прачеловечества. А сохранились ли, в самом деле, хоть слабые следы тех времен — в мифологии, в культуре?.. На этот вопрос утвердительно ответил великий советский археолог, академик Борис Рыбаков. Оказывается, дентин мамонтовых бивней имеет своеобразную структуру. Поперечный или косой срез бивня открывает глазам словно бы ковровый узор, сложенный из ромбов. Маленькие ромбы группируются в более крупные ромбические фигуры. Так вот: именно этот орнамент — древнейший в земном искусстве! Как бы порожденный кормильцем-мамонтом, он символизировал сытость, благо, расположение духов... Ромбический узор нанесен на костяные изделия с Мезинской палеолитической стоянки на Черниговщине. Его находим на Балканах, на керамике трипольской культуры, в Западной Европе и в орнаментальной живописи древней Греции. Ромбы живут на рушниках-убрусах славянских народов, на вышитых сорочках и платьях, на яйцах-писанках... Между временем обитания мамонтов и той эпохой, когда возникли керамика и вышивки, промежуток громадный: по мысли автора, традиция ромбического узора была перенесена через десятки веков... благодаря татуировкам на телах женщин-шаманок! Наследие глубочайшей древности доносит и язык. Отчего, например, один корень в словах «беречь» и «берег»? Когда отползли к Северу ледники плейстоцена*, наш край был сплошь покрыт озерами и болотами. Найти тогдашним кочевникам надежную сушу, берег, — значило, сберечь себя... Слова слагаются в легенды, сказания, подчас — куда более древние, чем любая клинопись. Взять хотя бы известную, приводимую многими собирателями фольклора русскую сказку о схватке доброго молодца с Чудом-Юдом (в иных вариантах — Змеем, Идолищем) на Калиновом мосту. Отчего вдруг мост — калиновый, т. е., сделанный из тонких, непрочных ветвей кустарника? Как будто специально задуман для того, чтобы провалилось на нем грузное Чудо-Юдо, облегчило победу молодцу... А само чудище? В этой сказке оно не рвет героя зубами, не палит огнем, — нет: «ногами топат... вбивает в землю»... Конечно, Змей имеет несколько голов и шей. Однако в данном мифе они почему-то называются... хоботами! «Жогнул своим хоботом»... Чудо-Юдо приканчивает не только меч героя, — часто его еще и осыпают стрелами, копьями, мечут раскаленные камни ему в пасть... а убив, вспарывают чудищу брюхо! Странная картина... если не привлечь данные археологии. Могучее грозное животное вступает на помост из «калиновых» ветвей, проваливается... от наседающих людей оно отбивается хоботом, пытается затоптать их ногами... вбивает в землю! Вылитый мамонт, загнанный в ловчую яму. А то, что хоботов несколько, — это уже сказочное преувеличение... |
|