аботать школьным психологом - это либо призвание, либо каторга. Мои коллеги считают, что ко мне подходит первое определение, но я все больше склоняюсь ко второму.

Вот и сейчас я сидел в своем кабинете в ожидании новой экзекуции. Десять минут назад два шалопая из начальной школы отмутузили друг друга в столовой. И что самое неприятное, на почве "расового вопроса".

"Расовый вопрос" - это нелепое определение ввел наш директор, хотя дело обстоит куда проще. В каждом классе найдется забияка, который не лезет за словом в карман.

И если его оппонент отличается от него цветом кожи, это будет упомянуто в первую очередь, даже при малейшей ссоре. Дети, подчас, бывают гораздо беспощаднее, чем взрослые.

Причинами для травли одноклассника могут быть невинные, на первый взгляд, вещи: наличие очков, рыжие волосы, веснушки, лишний вес, либо, напротив, худоба, и, разумеется, уж никто не обойдет цвет кожи.

Очередной "расовый вопрос" возник между Арлингтоном и Бротманом. Беседовать мне предстояло с Арлингтоном. И совсем не потому, что он возмутился цветом кожи Бротмана. Напротив, он и был пострадавшей стороной.

Но его ответ обидчику заключался не в цитате Линкольна или возмущенной истерике. Арлингтон ограничился молчаливым хуком слева, Бротман удовлетворился разбитым носом. И теперь мне нужно виться, словно ужу на сковороде, усовествляя невиновного.

Стук в дверь прервал мою пессимистическую медитацию. На пороге стоял Арлингтон, шестилетний мальчик, готовый разрыдаться в любую минуту.


- Директор велел мне зайти к вам, - промямлил он так жалостливо, что я едва сам не зарыдал.

- Проходи, присаживайся, - выдавил я из себя самым бодрым и дружественным тоном, на который был только способен. - Когда-то мы должны были встретиться, и раз уж ты сам не захотел удостоить меня своим вниманием, я очень благодарен нашему директору за то, что он предоставил нам возможность познакомиться.

Сейчас же позвоню ему и поблагодарю, - с этими словами я с нарочитой важностью принялся жать на кнопки телефонного аппарата, боковым зрением наблюдая за реакцией Арлингтона. Он был, по меньшей мере, удивлен. Он не плачет, значит, я на верном пути, и у меня есть шанс.

 - А, черт, занято. Наверное, он сейчас ведет переговоры с боксерским клубом. Да-да, не удивляйся! О твоих боксерских талантах уже ходят легенды. Только не демонстрируй их мне, - я шутливо прикрыл свое лицо руками.

Мальчик с трудом сдерживал улыбку.

- Учти, у меня черный пояс по карате и полосатый по джиу-джитсу, ю-ю-у! - я неуклюже сделал несколько па из восточных единоборств, опрокинув при этом стакан с карандашами. Этот трюк сработал на все сто процентов. Арлингтон расхохотался. - Ну что смеешься? Помоги мне собрать карандаши.

Минуту спустя мы оба сидели на моем столе и рисовали цветными карандашами на обложке журнала мод, прибавив к очень смелому наряду манекенщицы пару-тройку необходимых аксессуаров: очки, усы, сигару и все то, что обычно рисуется в таких случаях.