Последняя роза

–Признавайтесь! – рявкнул лейтенант Фаулер и поднялся, опершись о стол своими волосатыми ручищами. Он выглядел великаном рядом с хрупкой, испуганной и немолодой уже женщиной.
Альма проглотила слюну и покачала головой.

– Но я не убивала ее, сэр. Я была ее компаньонкой более двенадцати лет, счастливых лет. С чего бы мне вдруг убивать ее?

– Пятнадцать тысяч долларов – огромная сумма для человека в вашем положении. На работу в таком возрасте не возьмут, пенсия минимальная, сбережений никаких, – пробурчал лейтенант.

– Но о деньгах, которые она мне оставила, я ничего не знала.

– Когда вы начали вести переписку хозяйки?

– После того, как с ней случился инсульт. Роза не могла удержать перо, – тоненький голосок Альмы дрожал. – Но читала и хорошо соображала. Вероятно, она составила завещание, когда к ней пришел мистер Муни.

– Полгода назад.

– А? Еще тогда? – удивилась Альма. – Если так, зачем мне было ждать так долго? Тем более что ее характер портился день ото дня и ладить с ней становилось все труднее. Поверьте, я говорю правду.

– С какой стати я должен вам верить? – лейтенант насупился. – Вам пришлось ухаживать за злобной, старой ведьмой и вы не выдержали ее капризов. Вас следует арестовать за убийство Розы Райэн, что я и сделаю. – Он достал из кармана карточку и принялся монотонно читать что-то. Кажется, права задержанных. Альма поняла только одну фразу и ухватилась за нее.

– Я хочу позвонить мистеру Муни.

– Думаете, он поможет? – сердито зыркнув на нее, спросил Фаулер.

– Конечно, – ответила Альма. – К тому же он – единственный знакомый мне адвокат.

Она сидела в холодной камере на краю узких нар, пытаясь согреть под мышками озябшие руки. Неожиданно появилась надзирательница и сообщила, что пришел мистер Муни. Альма встала, расправила юбку и последовала за тюремщицей в комнату для свиданий.

В конце разделенного решеткой стола Альма увидела Муни. Благодаря темно-синему костюму и галстуку в тонкую полоску седовласый Муни выглядел очень представительно.

Альма улыбнулась, но не своей обычной широкой улыбкой, а тусклой, соответствующей нынешнему положению, и села в другом конце стола.

– Что все это значит, Альма? – спросил адвокат так, будто обращался к попавшему в беду ребенку.

Она попыталась объяснить, но лепетала что-то невразумительное и вскоре умолкла. Муни задал ей еще несколько вопросов, и старушка, как могла, ответила на них. Вопросы были о том ужасном утре и вечере накануне. Потом адвокат погрузился в раздумья, устремив взор вдаль. Альма ждала, сцепив руки.

– Кажется, я понял, – сказал он, и женщина вздрогнула от неожиданности. – Не волнуйтесь, Альма, я поговорю с лейтенантом Фаулером и попробую убедить его провести небольшое расследование. – Он ухмыльнулся, обнажив белые искусственные зубы, обрамленные золотой каймой, потом встал, забрал свою записную книжку и вышел.

Пухленькая тюремщица отвела Альму в камеру. Только теперь задержанная нашла время внимательно и с глубоким неодобрением оглядеть свое новое пристанище и ложе. Она не сомневалась, что адвокат Муни быстро вызволит ее отсюда.