Тогда, в середине 1950-х, я и не мечтал когда-нибудь попасть в безмерно далёкий полусказочный город у Аравийского моря. Но – удалось…

Сейчас он называется – Мумбай; но вряд ли от переименования что-то поменялось. Около двадцати лет назад, когда я бродил в толчее его улиц, там насчитывалось миллионов десять жителей. Сегодня их уже около пятнадцати.

Шёл жаркий индийский декабрь, когда мы, группа советских кинематографистов, приехали в Бомбей. Как ни измотан я был за время многочасового переезда – но встрепенулся, выйдя в бомбейском аэропорту и сразу уловив свеже-влажное дыхание морских вод.

Можно состариться, не покидая торговых кварталов Бомбея, вырасти от мальчика-подручного в лавке до хозяина магазина – и, наконец, выйти на отдых…

А отель, где нам надлежало остановиться, и вовсе стоял возле самого пляжа… После доброго ужина я ещё вышел и понаблюдал, как во тьме шевелится за полосой песка длинная белая гусеница прибоя. Его ропот успокаивал.

О старых индийских гостиницах (а мы жили как раз в такой) следует сказать особо. Номера в них зачастую безумно роскошны: зеркала во всю стену, мрамор в ванных, медные затейливые ручки дверей и водопроводные краны.

Но всё это нередко в самом запущенном состоянии. Англичане привили европейскую культуру, однако не свой основательный, бережливый характер. Индия роскошна, но неряшлива, в этом её диалектика…

То, что я ощутил в отеле, на следующее утро в неизмеримо большем масштабе ожидало меня  за порогом.