ченые продолжали ждать и наблюдать. В 11 часов утра измерительный прибор ГОСС показал 9000 кг, и Ольсон провел Дилейни в лабораторию «Талли», чтобы обсудить проблему выбора.

Он мог уменьшить натяжение и снова потянуть груз, поддерживать натяжение какое-то время или оборвать трос.

Затем Верн Миллер ворвался в комнату и сказал, что «что-то» поднимается наверху.

Ученые выбежали из лаборатории. На измерительном приборе была цифра 6800 кг, и его показания быстро падали.

«Возможно, на конце троса ничего нет», — пояснил Ольсон. Живые трубы, более пористые, не являются такими твердыми, как мертвые трубы. «Роана», вероятно, разрушилась, когда ее оторвали от океанского дна.

Если тросы удерживали трубу целой, горячая вода внутри могла превратиться в пар при подъеме трубы из океана, что, возможно, и вызвало распад трубы. И даже если «Роана» оставалась бы целой, все равно было бы сложно поднять это чудище на борт «Талли».

Через час «Роана» поднялась над поверхностью воды на конце троса и была благополучно перенесена на корабль.

Она раскололась по горизонтали и у нее отсутствовала вершина, но то, что оказалось у исследователей, было твердым, как красное дерево: «Роану» украшали гирлянды трубчатых червей, похожих на соломинку для питья.

Через несколько секунд после того, как она опустилась на борт, Дилейни и Келли вставили температурный датчик во все еще выделяющее пар отверстие размером с кулак, в котором сверкали черные кристаллы

(Мэтес позже определил, что кристаллы представляют собой вюрциты и сфалериты, два цинково-железных сульфидных минерала).

Температура достигала 90 градусов по Цельсию, и это после часа пребывания в океанской воде при температуре 1,7 градуса!

Один из исследователей Тайсон просунул руку в отверстие — там было как в сауне...

Вскоре в лаборатории «Талли» у ног взволнованного Джона Бэросса, микробиолога из Вашингтонского университета и одного из ведущих ученых, работающих над проблемой происхождения жизни, лежала глыба «Роаны».

Бэросс и его группа аспирантов сразу начали выращивать «букашек», как он нежно и шутливо называл своих микробов, стараясь выяснить, жили ли они только вдоль отверстия или же во всей сульфидной структуре.

Позже он использует процесс, известный как липидный анализ, чтобы определить, были ли они археа или бактериями, и сделает пробы на ДНК для выяснения, к какому семейству или даже виду они принадлежат...