арк однажды признался мне, что ни за что не вернется в Европу: там скучно, идет дождь и нужно ходить в контору.

Марк — голландец, но носится на стареньком «Пежо 504» как достойный сын Западной Африки — не меньше сотни и ровно посредине шоссе.

Кондиционеры он не признает, поэтому всех малярийных комаров, которыми был полон салон на рассвете, выдуло ветром через все четыре открытых окна.

На полную катушку надрывается «Джипси Кингс»: у Марка чисто африканская страсть к громкой музыке.

Мы стараемся проскочить на север Бенина до того, как полуденная жара расплавит все вокруг.

На севере, вдали от побережья океана, — одна из отдаленных деревень, где Марк курирует свой международный сельхоз, призванный повысить урожайность, но сохранить при этом традиционное землепользование. Задача непростая.

Деньги бенинским крестьянам в то время почему-то исправно выделял какой-то добренький немецкий университет — Советский Союз снабжал эту страну «калашниковыми», военными советниками и преподавателями марксизма из числа местных, но обученных в Москве.

Марк едет поговорить про виды на урожай и все такое со старейшинами деревни, а я — поискать прорицателей и колдунов.

Марк живет в Бенине давно, но во все местные мистические культы, за которыми я приехал, не верит, подсмеивается над моим интересом к ним и все же, перекрикивая ветер и музыку, обнадеживает: «Если повезет, может, ты и встретишь в деревне жрецов вуду.

На севере — засуха, и старине Себастьяну пора приглашать своих вуду и просить их вызвать дождь». — «А кто такой “старина Себастьян”? — «Мой приятель, старейшина деревни.

Он делает лучший в Бенине самогон из пальмы — садови. Эти пустые бутылки в багажнике я ему везу в подарок — собрал у всех друзей.

Пустая бутылка здесь тоже ценность». В центре деревни — большая акация, рядом — колодец. Круглые дома из смеси красной земли, глины и травы — «тата сомба».

Из серых полых кирпичей сложено административное здание — вроде нашего сельсовета. Вместо двери — циновка. Окна — без рам.

Это резиденция старины Себастьяна, где он проводит совещания и принимает гостей. В действительности, он совсем еще нестарый уважаемый человек.

У него есть мопед и радио на батарейках. Он бегло говорит по-французски. Себастьян, как и многие в деревне, — католик. Ходит к мессе. Но при этом около его дома стоит жертвенник.

Он верит в духов и, в зависимости от обстоятельств, поклоняется своим вуду так же, как и Всевышнему. Но это не компромисс с совестью и убеждениями, а обычная практика в Африке...

В деревне тишина: все жители уже успели заползти в спасительную тень.

В конце пустынной улицы вдруг появляется группа ярко одетых женщин — никаких тебе перьев и тамтамов — так, работницы ткацкой фабрики на воскресной прогулке.

«Ага! — восклицает Марк. — Это они — вуду. Старый Себастьян, как всегда, старается».