Для людей европейской культуры мощное и укрепленное сооружение ассоциируется, в первую очередь, со средоточием власти, с резиденцией какого-нибудь титулованного лица.

Здесь же живут люди одинакового общественного положения, чей статус определяется в основном старшинством в семье. Как правило, земляная крепость принадлежит одному клану.

Это не значит, что в ней не могут жить посторонние, но они находятся там как бы на правах гостей. К основателю дома относятся с особым почтением.

Бывают случаи, когда сооружение переходит к новому владельцу, но и тот, в знак уважения к роду строителей дома, продолжает поклоняться не только своим предкам, но и предкам прежних хозяев.

Разумеется, построить земляную крепость могли только очень богатые и предприимчивые люди.

Поэтому массовое появление таких домов стало возможным, когда уровень благосостояния жителей уезда значительно возрос.

Такое время наступило в середине династии Цин, а своего пика этот процесс достиг в те блаженные времена, когда «в землю, чтобы она плодоносила, не нужно было класть навоз», – так жители уезда Юндин называли период правлений под девизами Цянь-лун (1736–1795) и Цзя-цин (1796–1820).

Это была пора расцвета юндинской табачной индустрии. Именно с ней было связано процветание уезда и сосредоточение в руках хакка крупных капиталов.

Самые мощные и красивые дома были построены на табачные капиталы: например, дом Ицзинлоу – на деньги, нажитые от торговли табаком, дом Чжэньчэнлоу – на деньги, полученные от продажи ножей для резки табака.

До правления Дао-гуан (1821–1850) юндинский табак занимал важное место на китайском рынке. С нарастанием кризиса императорской власти юндинская экономика тоже стала чахнуть, и время крупных капиталов безвозвратно кануло в прошлое.

Можно сказать, что середина династии Цин была краткой и яркой вспышкой в истории Юндина, и больше подобных прецедентов не было.