езусловно, романтический персонаж и реальное лицо — не одно и то же. Однако эпизоды из жизни эпического богатыря-любовника имеют много общего с приключениями настоящего Адиль-Гирея.

На миниатюре из «Шуджа'т-наме» Асафи-паши (1586) — эпической поэмы на турецком языке — Адиль и его возлюбленная, пленённая принцесса из династии Сефевидов, сидят на ковре в богато убранном шатре, перед ними фрукты, закуски и напитки.

Слуга подаёт кушанья, а возле шатра видны кречетники и сокольничьи, отвечающие за любимую ханскую забаву — охоту с хищными птицами.

Тот же Адиль изображён и на османской миниатюре из «Шахиншах-наме» известного нам Локмана бен Хусайн аль-Ашури — эпической поэмы на фарси, посвящённой султану Мураду III.

Экземпляр этого сочинения 989 г. хиджры (1581) хранится в Стамбуле. Миниатюрист представил трагический момент — казнь Адиля в Шемахе.

Адиль-Гирей стоит на коленях в простом подпоясанном халате, рядом — персидский палач, отрубающий голову отпрыску крымской династии.

Между тем, пока Адиль-Гирей был занят войной и любовью, разгневанная Порта прислала хану фирман с повелением немедленно выступить на помощь османским войскам.

Потомок Чингиз-Хана будто бы ответил: «Что же, разве мы османские беи?», полагая, что его титул не даёт права падишаху обращаться к нему с приказами, как к простому бею (князю). Мурад III, однако, не прощал непослушных.

Наказать зазнавшегося толстяка выпало герою персидской кампании, полководцу Осман-паше Оздемир-оглу.

Счастье поначалу как будто улыбнулось Мухаммед-Гирею. Он с сорокатысячным войском осадил Осман-пашу, пришедшего с тремя тысячами воинов, в Кафе.

Но хан, увы, оказался не из тех толстых, о которых писал Н. В. Гоголь: «Толстые же никогда не занимают косвенных мест, а всё прямые, и уж если сядут где, то сядут надёжно и крепко, так что скорей место затрещит и угнётся под ними, а уж они не слетят». Мухаммед-Гирей, несмотря на свой вес, всё-таки слетел.

Осада Кафы, пообещавшая Мухаммед-Гирею легкую победу, кончилась бедой. Миниатюра из уже знакомого нам «Шуджа'т-наме» Асафи-паши (1586) запечатлела сцену битвы у стен Кафы.

На ней изображён Осман-паша (на крепостных стенах две надписи — «калеи Кефе», т.е. «крепость Кафа», и «Осман-паша»), какие-то союзные османам фиренги* (вероятно, остатки генуэзцев), стреляющие со стен Кафы.

Типичны головные уборы татарских воинов: помимо низких шапок, отороченных мехом, на них кругловерхие («монгольские») низкие шапочки с раздвоенными полями. Войско Мухаммед-Гирея явно терпит поражение: на земле валяются отрубленные части тел, голова.

Прибытие к стенам города османского флота, который доставил нового крымского хана — будущего Ислам-Гирея III, окончательно решило дело. Мухаммед-Гирей снял осаду, в войске его случился заговор, и он бежал за Перекоп к ногайцам. Однако послушный туркам брат Мухаммеда Алп-Гирей настиг беглеца, который и был удавлен вместе с сыном.