«Шевельнулись ветки кустов. Лохматая голова показалась, спряталась и опять показалась в просвете. Человек это или зверь? Об этом не сразу можно было догадаться...»
Так начиналась одна из любимейших книг моего детства, по сути, давшая мне первые представления о доисторическом прошлом, — «Охотники на мамонтов» С. Покровского.
С ее страниц впервые пришли в мои мысли храбрые охотники палеолита, властные колдуны, мудрые старухи — «матери матерей»... пришел мамонт, кормилец прачеловечества.
А сохранились ли, в самом деле, хоть слабые следы тех времен — в мифологии, в культуре?..
На этот вопрос утвердительно ответил великий советский археолог, академик Борис Рыбаков. Оказывается, дентин мамонтовых бивней имеет своеобразную структуру.
Поперечный или косой срез бивня открывает глазам словно бы ковровый узор, сложенный из ромбов. Маленькие ромбы группируются в более крупные ромбические фигуры.
Так вот: именно этот орнамент — древнейший в земном искусстве! Как бы порожденный кормильцем-мамонтом, он символизировал сытость, благо, расположение духов... Ромбический узор нанесен на костяные изделия с Мезинской палеолитической стоянки на Черниговщине.
Его находим на Балканах, на керамике
трипольской культуры , в Западной Европе и в орнаментальной живописи древней Греции. Ромбы живут на рушниках-убрусах славянских народов, на вышитых сорочках и платьях, на яйцах-писанках...
Между временем обитания мамонтов и той эпохой, когда возникли керамика и вышивки, промежуток громадный: по мысли автора, традиция ромбического узора была перенесена через десятки веков... благодаря татуировкам на телах женщин-шаманок!
Наследие глубочайшей древности доносит и язык. Отчего, например, один корень в словах «беречь» и «берег»? Когда отползли к Северу ледники плейстоцена*, наш край был сплошь покрыт озерами и болотами. Найти тогдашним кочевникам надежную сушу, берег, — значило, сберечь себя...
Слова слагаются в легенды, сказания, подчас — куда более древние, чем любая клинопись. Взять хотя бы известную, приводимую многими собирателями фольклора русскую сказку о схватке доброго молодца с Чудом-Юдом (в иных вариантах — Змеем, Идолищем) на Калиновом мосту.
Отчего вдруг мост — калиновый, т. е., сделанный из тонких, непрочных ветвей кустарника? Как будто специально задуман для того, чтобы провалилось на нем грузное Чудо-Юдо, облегчило победу молодцу... А само чудище? В этой сказке оно не рвет героя зубами, не палит огнем, — нет: «ногами топат... вбивает в землю»... Конечно, Змей имеет несколько голов и шей.
Однако в данном мифе они почему-то называются... хоботами! «Жогнул своим хоботом»... Чудо-Юдо приканчивает не только меч героя, — часто его еще и осыпают стрелами, копьями, мечут раскаленные камни ему в пасть... а убив, вспарывают чудищу брюхо!
Странная картина... если не привлечь данные археологии. Могучее грозное животное вступает на помост из «калиновых» ветвей, проваливается... от наседающих людей оно отбивается хоботом, пытается затоптать их ногами... вбивает в землю! Вылитый мамонт, загнанный в ловчую яму. А то, что хоботов несколько, — это уже сказочное преувеличение...
