дри была безгранично скромна и самокритична до смешного.

Страх, что она разочарует зрителей, преследовал ее до конца дней. В пору своих первых фильмов она никак не могла отвыкнуть называть даже самых скромных репортеров «сэр».

Уже тогда о ней писали в газетах: «Она производит впечатление мужественной, честолюбивой девушки, надеющейся только на себя».

Щепетильность Хепберн в вопросах морали поражает, — воистину, это не голливудский беспардонный, «хватательный» стиль...

Помимо платы за участие в съемках, на первых порах молодой актрисе еще и выдавали карманные деньги на расходы.

Тщательно записав все свои траты, она после конца съемок... отчитывалась и возвращала остаток в бухгалтерию!

Почти все, кто работал с Одри, вспоминают о полном отсутствии у нее чванства и заносчивости, «звездных» истерик и выбрыков; о ее постоянном внешнем спокойствии, умении замечать все лучшее в каждом из тех, кто ее окружал.

Терпеливая внимательность к людям и забота о них — право, опять-таки, необычные качества для голливудской дивы...

Уже после блистательных «Римских каникул» к Одри, владелице «Оскара», счастливой любимице миллионов, в ее пока что «холостяцкую» квартиру в Лос-Анжелесе пришел сценарист Эрнст Леман.

«Она сидела на полу, поджав ноги, как ребенок. Когда меня представили, она вскочила и поцеловала меня в обе щеки — весьма необычное приветствие кинозвезды простому сценаристу».

Ее европейский агент по общественным связям Маргарет Гарднер клянется: «Я никогда не слышала от нее ни одного грубого слова и не была свидетельницей того, чтобы она кого-то ругала на людях».

Во время съемок одной из уличных сцен в «Смешной мордашке» Одри заметила, что одна из сотрудниц съемочной группы дрожит от холода.

Тогда мировая знаменитость сняла с себя теплую куртку и набросила на плечи замерзшей девушке...

Тепло, излучаемое этим солнцем в человеческом облике, распространялось не только на людей.

Гленн Беренбейм, сценарист радиопрограммы «Сады мира», в которой Одри участвовала уже в начале 1990-х годов, присутствовал при сцене, когда у маленького терьера Хепберн что-то застряло в горле.

«На сорок минут все остановилось. Они (Одри и ее друг Уолдерс — А. С.) не отходили от собаки, пока не убедились, что все в порядке.

Такое уважение к живому существу подделать нельзя. Все, кто встречался с Одри, считали ее восхитительной. Она верила, что жизнь — чудо».

Странным, но вполне гармоничным образом она сочетала в себе наивный романтизм с колоссальной самодисциплиной и чувством собственного достоинства.

На вопрос о том, что она любила читать в детстве, Одри неизменно отвечала: сказки со счастливым концом. «Золушку», «Спящую красавицу», «Гензель и Гретель»...

Однажды она отказалась играть в экранизации пьесы Теннесси Уильямса «Лето и дым», поскольку там была сцена изнасилования. Ей даже на съемочной площадке не хотелось сталкиваться с жестокими реалиями жизни. Скоро мы поймем, отчего это происходило...

И вместе с тем, Хепберн была женщиной, умевшей постоять за себя. Она не была похожа на других звезд, из шкуры вон лезших, чтобы прорекламировать себя на каждом шагу, в том числе за счет скандалов и допуска репортеров к своей интимной жизни.