4 мая 1929 года в пригороде Брюсселя баронесса Элла родила дочь.

Полное имя девочки, записанное в приходской книге — Эдда Кэтлин ван Хеемстра Хепберн-Растон.

Увы, — уже первые годы жизни будущей актрисы не были ни безоблачными, ни счастливыми.

До самого конца своей совместной жизни мать и отец Одри выказывали полнейшее пренебрежение ко всем, кроме самих себя.

Бесконечные перебранки родителей угнетали их единственную дочь.

Позднее Одри вспоминала: «Крики, которые никогда ни к чему не приводили, сменялись гробовым молчанием, словно в монастыре.

Все это было очень сложно и слишком сильно ранило. Я не хотела об этом говорить. Я предпочитала это игнорировать».

В 30-х годах положение осложнилось тем, что Джозеф стал ярым приверженцем немецкого фашизма.

Жили они теперь в Лондоне, и Хепберн-Растон часто посещал кружок британских нацистов, среди которых была Юнити Митфорд, приятельница Гитлера. Возглавлял кружок сэр Освальд Мосли, глава английских гитлеровцев...

Дома «Джо» изрыгал громовым голосом отвратительные фашистские лозунги. «Однако я все еще его любила, — вспоминает Одри. — Я любила своего отца больше всех других мужчин, с которыми мне доводилось связывать жизнь»...

В 1935 супруги развелись. Элла застала мужа в постели с няней маленькой Одри. После развода баронесса переехала в Нидерланды, в родовое поместье под Арнемом.

С этих пор, по ее собственному признанию, Хепберн стала ощущать себя брошенной, никому не нужной и никем не любимой:

«Мне едва исполнилось шесть лет, и теперь я понимаю, что у меня была самая настоящая клиническая депрессия»...