иография этого человека – наверное, одна из самых поразительных в нашей истории.

Алексей Орлов был одним из пяти братьев-силачей, мелкопоместных дворян, покинувших своё захолустье ради гвардейской службы в Петербурге.

Случилось это ещё в царствование «кроткия Елисавет»… Гвардейцы Орловы были невообразимыми гуляками, пьяницами и драчунами, а Алексей, прозванный Алеханом, – первым среди братьев во всех шумных «подвигах». Во время одного из поединков ему разрубили нос, шрам остался на всю жизнь…

Но вот пришёл бурный 1762 год: молодая императрица Екатерина решила избавиться от своего слабого, бездарного мужа, «царя всея Руси» Петра ІІІ, клявшегося, что ему милее быть капралом в прусской армии, чем сидеть на российском престоле…

Вокруг красивой, умной и талантливой Екатерины образовался кружок придворных и военных, готовых поддержать переворот.

Самым рьяным учасником заговора, пылко (и небезответно) влюблённым в царицу, был Алехан Орлов.

28 июня он лично арестовал в Петергофе императора, а неделю спустя, во время карточной игры с обильной выпивкой, воткнул Петру ІІІ вилку в горло… Коронованная любовница осыпала гвардейца чинами и орденами, подарила ему громадные суммы денег, имения с тысячами крепостных.

Казалось бы, можно и успокоиться, почить на лаврах, – но не таков был новопожалованный граф и генерал Алексей Григорьевич Орлов.

Якобы для поправки здоровья отправившись в Европу, он стал одним из первых в русской истории резидентов разведки: расстраивал антирусские военно-политические планы Турции, помогал грекам и южным славянам вести борьбу против Стамбула.

Сумел он и адмиралом побыть на море, разгромив турецкий флот при Чесме. И весьма тайное, деликатнейшее поручение императрицы выполнил, влюбив в себя и обезвредив небезопасную, пользовавшуюся поддержкой Рима и западных держав претендентку на российский трон Елизавету, неправильно называемую «княжной Таракановой»…

И всё-таки однажды пришлось неутомимому гиганту уйти в отставку. «Помог» ему в этом новый фаворит Екатерины, честолюбивый Потёмкин…

Ещё не старый Алехан засел в Москве, в подаренном ему Нескучном дворце. Зажил необременительной жизнью, то погружаясь в сонное безделье, то устраивая шумные загулы.

Один из самых знатных вельмож страны, он был добродушен и прост в общении, водил компанию с монахами и мастеровыми, мужиками и солдатами… но особенно – с конюхами. Ибо отставной генерал и адмирал, помимо гулянок, предавался делу особенному, удивительному. Быть может, более важному для потомства, чем все его успешные заговоры, интриги и сражения.

Алексей Орлов занялся коневодством.

Лошади иностранных пород для наших дорог не годились… Путём сложного отбора и скрещивания Алехан пытался получить коня, который бы полностью отвечал российским условиям: сильного, выносливого, но при этом не уступающего красотой и резвостью арабским или европейским скакунам. В своих московских конюшнях он – впервые! – завёл родословные книги лошадей, стал фиксировать генеалогические линии.

Скоро поля Подмосковья стали тесными для орловских табунов, да и травы там росли скудновато… Среди воронежских степей в громадном имении Алехана – Хренове известный архитектор Жилярди соорудил целый город дворцов-конюшен. Некоторые из них служат до сих пор нынешнему конному заводу…

Рядом граф поселил несколько тысяч крестьян с семьями, построил для них больницу и школу. Это были работники лошадиного царства…

Ни одну свою лошадь Орлов не отправил на живодёрню. Стареющие кони, отдыхая в уютных стойлах, получали «пенсию» – полную порцию овса. Для умерших рысаков существовало кладбище, их оплакивали, как людей.

Алехан наказывал конюхов за жестокое отношение к лошадям, учил обращаться с последними ласково. По мнению графа, лошади носили не клички («это у воров да разбойников – клички!»), а самые настоящие имена.

И имена эти он подбирал с толком, в соответствии с чертами лошадиного характера. Вот как звались кобылы Орлова: Капризная, Щеголиха, Добрая, Догоняй, Чудачка, Ревнивая… А жеребцы? Варвар, Изменщик, Умница, Танцмейстер, Богатырь…

Особенно прославился конь по имени Свирепый. Он стал родоначальником породы, известной ныне каждому, кто интересуется конным спортом, – первым из орловских рысаков!

…Когда прах Алексея Орлова, умершего в 1807 году, почти через девяносто лет после смерти с почётом перевозили на новое место, гроб на лафете волокли цугом шесть отборных орловцев.

И лучше нельзя было почтить память забияки и заговорщика, создавшего русское коневодство.