3. - Я не могу сейчас точно вспомнить, чем именно были мне опасны эти люди... мне - и, конечно, той маленькой девочке.

Да, я чувствовал, что отвечаю за нее... она была совершенно беззащитна! А вокруг нас ходили эти люди, буквально кружили, как вороны... вроде бы и не делали ничего угрожающего, улыбались нам и друг другу, говорили о погоде... но я знал, что живыми нас не выпустят из дворца. Сделай она... или я... но к ней интерес был явно больше... сделай она хоть шаг к дверям, на нее тут же напали бы, и... и...

- Спокойнее,- сказал гуру Меак, и Абрахам послушно сложил руки перед грудью.- Вспомни хорошо, кого ты обидел месяц или год назад. Твои опасения за девочку, твое желание защитить ее от врагов обозначают вину. Вспомни, перед кем и в чем ты виноват, и расскажи товарищам.

- Наверное, это моя мать, учитель,- после недолгого раздумья сказал Абрахам.- В день новолуния мы встретились с пей, она меня навестила.
- Я знаю.

- Но ты не знаешь, учитель, что произошло между нами! Мать жаловалась, что никак не может найти себя, пытается заняться то одним, то другим делом. Ее связи с мужчинами очень коротки и оканчиваются болезненными разрывами. Она ждала от меня мудрого совета, а я... сделал настоящий выговор.

- Не то,- покачал головой гуру.- Ищи дальше, глубже. Я не тороплю тебя. Но корни твоей вины должны быть обнаружены - для твоего же покоя... Теперь ты, Варна. Снились ли тебе этой ночью сны?..

Сай Мон, сидевший в кругу таких же, как он, младших воспитанников - брахмачаринов, подобно всем - на пятках, обхватив пальцами колени, напряженно думал: а все ли он рассказывал о собственных снах?

Утренняя исповедь - обязательная часть духовного самоочищения, которое, как учит гуру Меак, должно быть постоянным. Но от чего же очищать душу, если Саю являлись во сне только беззаботные, мирные картины, похожие на вид с холма, где стоит здание ашрама[12]?

Разве что от одного, назойливо повторявшегося видения. Среди зелени и солнца- глядящие снизу вверх, доверчивые, словно у детеныша антилопы, и столь же бархатисто-темные глаза...

Нет. Он правильно сделал, что не сообщил об этом. Ничего определенного. Подумаешь, глаза... ресницы, слишком пышные и вычурно изогнутые для маленького молочно-белого лица...

- Учитель,- сказал Сай, поразившись внезапной звонкости своего голоса.- Я видел во сне ту девушку, что принесла нам заказ на большой корабль. Ханку Новак.

Поперхнулся веснушчатый Варна, прерванный в своей медлительной и чрезмерно подробной исповеди. Гуру Меак, даже не поворотившись в сторону Сая, невозмутимо сказал:

- Думаю, она являлась многим. Но ты оказался самым честным.

Кое-кто из воспитанников прыснул в ладонь, перешепнулся с соседом. Гуру, все так же сидя с опущенным бесстрастным лицом, выпростал из рукава худую коричневую руку, взял деревянную чашу, отхлебнул. Меак Кхеун до обеда не ел ничего более плотного, чем молоко или сок.

Когда окончился пересказ снов и прошла круговая медитация - дхьяна, Сай вернулся в мир видимых феноменов и подумал, что гуру отшутился неспроста.

Он предпочел подчеркнуть смешную сторону события, чтобы не слишком привлекать внимание учеников к девушке, которая может присниться.

Все они сейчас проходили первую из четырех ступеней ашрама - брахмачарию: на ней человек живет в целомудрии и воздержании и послушен духовному учителю. Горячие сны Сая опасны ему и другим...

Следовало срочно переключиться - на что угодно, лишь бы не усугублять растущее вожделение, не расшатывать налаженный внутренний строй.

Сай Мои, как сидел на траве, в одних шортах и босиком, рванулся к берегу реки. Никто не мог его удержать. В определенные часы происходили лишь "очистительные" собрания, трапезы и занятия гимнастикой, остальное время в ашраме распределялось произвольно.