– О неуч, презирающий интересы науки! – гневно вскричал доктор Какафодель, уязвленный до самой глубины своей ученой души. – Да ты недостоин даже издали созерцать блеск этого благороднейшего из камней, созданных в лаборатории Природы!

Один лишь я поставил перед собой достойную цель, ради которой разумный человек может стремиться к обладанию Великим карбункулом!

Разыскав его – а я, почтенные господа, предчувствую, что мне суждено найти этот камень, дабы увенчать мою карьеру ученого, – я тотчас вернусь в Европу и все оставшиеся годы жизни посвящу разложению его на простейшие элементы.

Часть камня я разотру в почти неосязаемую пыль, другую часть обработаю кислотами и иными растворителями, способными воздействовать на столь совершенный состав; остальное расплавлю в тигле или воздействую на него огнем паяльной лампы.

С помощью всех этих методов я получу точный анализ камня и смогу подарить миру толстый фолиант, в котором будут описаны результаты моих трудов.

– Превосходно, наш ученый друг, – заметил человек в очках, – и пусть ваша рука не дрогнет, разрушая камень: ведь, изучив вашу книгу, каждый из нас, простых смертных, сможет соорудить себе свой собственный Великий карбункул.

– Ну нет, – возразил мастер Икебод Пигснорт, – что до меня, так я против этаких подделок; из-за них упадет рыночная цена настоящей драгоценности. Нет, господа, я прямо скажу, что заинтересован в сохранении нынешней цены.

Ведь я бросил свою торговлю, передал склады на попечение конторщиков, поставил под большой риск все свои капиталы.

Да что там, мне самому грозит опасность смерти или возможность попасть в руки проклятых дикарей-язычников, а я даже не посмел просить наших прихожан молиться за меня, ибо отправиться на поиски карбункула – это почти то же, что связаться с нечистой силой.

Так неужели кто-нибудь из вас воображает, что я нанес такой ущерб своей душе, репутации и имуществу, не надеясь получить за все это надлежащую прибыль?

– Только не я, благочестивый мастер Пигснорт! – заверил его человек в очках. – Мне бы и в голову не пришло, что ты способен на подобную глупость.

– И ты прав, – продолжал купец, – так вот, могу признаться, что этого Великого карбункула я и в глаза не видел, но если он сверкает даже в сто раз слабее, чем говорят люди, и тогда он наверняка будет стоить дороже лучшего из алмазов Великого Могола, а тот оценивают в неслыханную сумму.

Вот я и собираюсь погрузить Великий карбункул на корабль и пуститься с ним в Англию или Францию, в Испанию или Италию, хоть к самим язычникам, если провидению будет угодно услать меня туда.

Одним словом, я продам камень тому из земных царей, кто даст мне за него самую высокую цену, чтобы он мог поместить его в свою сокровищницу. Пусть-ка найдется кто-нибудь, у кого есть более разумный план!

– Найдется, низменный скупец! – вскричал поэт. – Ужели ты не жаждешь ничего, кроме злата, если намерился превратить этот лучезарный светоч в такой же презренный прах, как тот, в котором ты имеешь обыкновение валяться?