С 1552 по 1557 год длилась Казанская война; когда мирные времена все же настали, образовался Свияжский уезд.

Еще в 1555 году архиепископ Гурий основал здесь Свято-Успенский монастырь, первым настоятелем которого стал архимандрит Герман, убитый опричниками по молчаливому согласию Ивана Грозного.

Его мощи и стали святыней монастыря. Последний всплеск стратегического значения города — период Смутного времени. Казань была на стороне Шуйского, а Свияжск, на стороне лже-Дмитрия.

Почти до конца XVII века Свияжск еще жил полной жизнью, однако, окончательно утратив былое значение, начал уступать роль административного и торгового пункта Казани.

Но остался монастырь — цитадель христианства, куда стремилось много людей и который официально считался самым богатым в Казанской епархии.

А остров Свияжск — это уже советская «экзотика», результат затопления при строительстве Куйбышевской ГЭС. Там, где мы чуть не утонули, была сухая и твердая земля, по которой шли люди и грузы. Ивану Грозному не нужен был остров, иначе как бы он переправлял туда войска — ведь они приходили своим ходом. Сегодня эта нестыковка истории и действительности вводит в заблуждение многих.

Да и размеры острова не позволяют предположить, что здесь когда-то могло быть большое поселение. Раньше в Свияжске жили 5 — 6 тысяч человек, сейчас — от силы 300.

Все, что осталось от былой славы, мощи и красоты Свияжска, — это монастыри да церкви. И Пушкин не списывал свой остров Буян со Свияжска. То, что Александр Сергеевич был в Казани, — это точно. Его пребывание известно до минут.

Но ни в одной из многочисленных пушкиноведческих книг нет подтверждения этой легенде. Хотя, при известной доле воображения, глядя на старинную гравюру Свияжска, всю в частоколе церквей и монастырей, можно представить, что это и есть остров Буян.

...Погода все хуже, пошел дождь. Маленькая, выкрашенная современной зеленой краской, древняя Троицкая церковь, как бедная родственница, тихонько стоит возле величественного собора Божьей Матери Всех Скорбящих Радости, построенной в ложновизантийском стиле, модном в начале XX века.

Именно тогда она была возведена. Это территория женского Иоанно-Предтеченского монастыря. Все заперто. Никого. В окнах собора видны наваленные грудами картонные коробки.

А вот и Троицкая церковь. Поворот ключа (с нами Евгений Васильевич Игнатьев) — и законсервированное время вздыхает от наших шагов, будто ему самому уже не под силу ноша в четыре с половиной столетия.

Широкие доски, лавки, на которых можно и поперек спать, тяжелые деревянные засовы, ажурные, почти не тронутые ржавчиной чугунные скобы, железная лампа, не зажигавшаяся бог весть сколько десятилетий.

И бревна громадные, из которых церковь сложена, те самые, срубленные еще в Угличе. Древний полумрак разрывают какие-то далекие звуки...