Жюль Верн. Он видел дальше и лучше, чем все его современники

Его можно назвать проповедником высокой морали в той же мере, что и глашатаем смелой мысли.

Огромное наследие Жюля Верна не оставляет сомнений в том, что он отнюдь не был фанатиком научно-технического прогресса, как такового, и не считал изобретательство панацеей от всех личных и общественных бед, залогом райского будущего.
Верн был не лектором, но воспитателем.

Душа, открытая морю

Он хорошо знал психологию подростков, которым адресованы многие его книги. Я сам в соответствующем возрасте пытался изготовить нитроглицерин по рецепту, приведенному в романе «Таинственный остров».

К счастью для меня и окружающих, не получилось ровно ничего.

Позднее я узнал, что той же «нитроглицериновой» болезнью, и на почве того же «Острова», переболело немало моих сверстников. Надо полагать, рецепт был намеренно неточным.

Однако же, то была святая ложь на фоне огромной правды, сказанной писателем о лучших чертах юношеской натуры. Вернее, на фоне истины, которую он открыл нам, мальчишкам, о нас самих, — вопреки целому рою унизительных мещанских правд.

Нам твердили скучные взрослые, что наше дело — хорошо учиться, слушаться старших и съедать все, что на тарелке. Большие дела, мол, впереди... Жюль Верн, который сам одиннадцати лет от роду пытался сбежать из родного Нанта в качестве юнги на шхуне «Корали», считал иначе. По его мнению, взрослым делают человека не годы, а дела — решительные и героические.

На глазах взрослеет Роберт Грант, сын отважного капитана, вместе со своими бесстрашными друзьями огибая земной шар по тридцать седьмой параллели; а потом и сам становится капитаном, и очень вовремя появляется на яхте «Дункан» возле голой скалы, оставшейся от острова Линкольна, чтобы спасти горстку колонистов.

В пятнадцать лет сирота-подкидыш Дик Сэнд сначала возглавляет команду корабля, идущего через океан, а затем и отряд путешественников, злодейским замыслом заброшенных в джунгли тропической Африки. И — побеждает...

	Нант около 200 лет назад

«Когда я вижу, как отплывает корабль, все мое существо рвется на его палубу!»


Душа Жюля Верна была подобна неудержимым душам Петра Великого и Александра Грина, она стремилась на простор бескрайних морей даже тогда, когда тело отказывало старому писателю, а простреленная психопатом-племянником нога принуждала его оставаться в неподвижности.

Но началось это еще в детстве, когда супруги Пьер и Софи Верн, родители будущего фантаста, поселились на набережной Нанта, возле острова Фейдо.

Сюда приходили рыбацкие баркасы, выгружая свой трепещущий груз; отсюда видно было, как величавыми призраками проходят паруса в порту...

Бродя по рынку даров моря, маленький Жюль-Габриэль, старший из пяти детей адвоката Верна, жадно вдыхал запах океанских рыбин, любовался раковинами, подолгу не мог оторвать глаз от шевелящихся клешней омаров.

Все чудеса мира начинались на этой набережной, у этих лотков...