Уважаемый Василий Вовк!

N9 зa 2001 г. журнала "Вокруг света" прочитал Вашу публикацию о буддизме "Я всех вас спасу...", в кторой упоминается Дзюнсэй Тэрасава - японский монах, сподвижник буддизма- после чего я сразу же сел писать это письмо.

Встреча с Тэрасавой на страницах Вашего журнала ( я сразу узнал его фотографию) вернула меня к событиям десятилетней давности- я знаю этого монаха хотя врядли он запомнил меня.

А может и запомнил, ведь я стоял совсем рядом с ним, он улыбался мне, как впрочем, и всем окружающим,- тогда особенно бросились в глаза его большие белые зубы.

Я могу клятвенно подтвердить, что это действительно великий человек, отмеченный святой печатью; жаль, что я понял это только после того, как расстался с ним. А теперь послушайте мой рассказ об этой встрече.

Это было десять лет назад. Я тогда жил в России, в Пермской области, работал снабженцем в леспромхозе и часто ездил в командировки, а от буддизма был весьма дален.

Так вот, я отправился в очередную командировку, в Харьков на завод подъемно-транспортного оборудования; в Москве мне предстояла пересадка на харьковский поезд.

Я точно знаю дату, когда я прибыл поездом в Москву- 22-е августа 1991 года, четверг, потому, что военный переворот был за три дня до этого 19-го, а в пятницу утром я должен был успеть в Харьков на завод.

Поезд пришел в Москву утром и естественно, что, сдав веши в камеру хранения и взяв билет до Харькова на вечерний поезд, я я сразу же устремился в центр Москвы увидеть бурные события, связанные с переворотом. Впрочем, все эти события в четверг уже завершались.

На проспекте Калинина ( тогдашнее название) в его конце, ближе к Красной площади на обочине валялись, кажется, какие-то обломки, вроде бы остатки баррикады.

А по проезжей части шел поток людей, колонна за колонной; скандировали, попеременно, два лозунга-”Ельцин! Ельцин!” и “Долой КПСС!”. Я встал с краешку на тратуаре и наблюдал, как идет этот кричащий поток, такой длинный, что, казалось, никогда не кончится.

Не знаю каково Ваше мнение о происшедшем в августе 1991 г., но я уже в тот момент этой всеобщей радости не разделял и шедших мимо меня манифестантов воспринимал, как похмельных горлохватов и зарвавшихся плебеев, которые радуются от возможности хулить то, что еще недавно было объектом поклонения или повиновения.

Но так или иначе этот людской поток закончился, следом за последней колонной на медленной скорости двигались кареты “скорой помощи”- машин этак пятнадцать. Тогда я зашагал за этими каретами- все двигалось к “Белому дому”, и я туда же.

Я шел, и вдруг, мое внимание привлекли непонятные звуки- размеренные глухие удары и протяжное пение, даже не пение, а скорее подвывание на одном звуке.

Я оглянулся и увидел догонявшего быстрыми шагами человека- он был невысокого роста, но в его фигуре чувствовалась крепость и сила, голова была брита наголо, с азиатстким типом лица; одет он был в длинное желто-белое одеяние, а в руках у него был бубуен на рукоятке, внешне похожий на ракетку для большого тенниса, и колотушка.

Он ударял по бубну колотушкой и распевал этот протяжный звук, делая небольшие перерывы между этим своеобразным музицированием.

Этот человек заинтересовал меня явной нетипичностью своего облика и поведения, к тому же музицирование его хотя и казалось комично, но звуки и бубна и голоса как-будто проникали внутрь, если можно так выразится, под кожу. Я остановился, пропустил его вперед и пошел следом за ним.

Сзади этого человека, как бы слева и справа, шли молча двое молодых парней, по виду и одежде, обыкновенные москвичи. Я подтянул-к ним и спосил, кивая на идущего впереди них человека,- «Кто это?». Они ответили мне:«Это Тэрасава-сан, буддийский монах из Японии».- ответили оба, как бы в один голос, и этим ответом в тот день полностью исчерпывалась вся моя информация об этом человеке.

В общем, он так и шел ударяя в бубен и подпевая, следуя за всеобщим потоком людей. Те молодые парни за ним, рядом, а далее я в метрах 3-4-х. Так мы пришли на большую площадь перед «Белым домом», где собралась многотысячная толпа.

Какой-то голос вещал по громкоговрителю о том, что на гребне завоеванной свободы могут всплыть всякие проходимцы и жулики ( как оно и случилось).

Мне сказали, что это выступает депутат Гдлян. Тот самый Гдлян, если вы помните, который вел узбекско-московское хлопковое дело и потом со съездов-ской трибуны заявлял, что опубликует надежно спрятанные копии всех его материалов, когда настанут «лучшие времена», а когда эти «времена» настали почему-то куда-то исчез с политической арены вместе со своим собратом Ивановым, и, непонятно, где же эти копии материалов уголовного хлопкового дела.